Голосование пользователя

От перспективы снова показываться в представительстве Конкордата Медной Башни астропат была не в восторге, но спорить не стала, понимая для чего это могло потребоваться. Она всего лишь должна была помочь Отто, преподобному отцу и Камилле в нелегких переговорах, а после уже отправляться в Яму. Возможно что Илла, вторая выжившая в памятном происшествии на “Алчности”, все еще там… Но сейчас было не то время для воспоминаний.
Разумеется для подобного визита пришлось одеться поприличней, а не безликий бронекомбез, и одеть темные очки, чтобы спрятать бельма, хотя попытки перещеголять в роскоши местных обитателей были на взгляд Лауры напрасными и излишними.
Едва оказавшись внутри величественного здания, она принялась автоматически перебирать четки в поисках успокоения. При попытке что-то прочувствовать, Лаура словно оказалась в тисках. Если подыскивать ассоциации, то ближе всего это было к тому ужасному времени, проведенному ею на Черном Корабле, среди других товарищей по несчастью. Что-то оглушало, ослепляло и лишало дыхания одновременно, хотя сама астропат знала, что это иллюзорно. Вопрос всегда ли активна такая защита или это специально к их приходу нажали заветную кнопочку показался ей настолько смешным, что Оберштайн с трудом сдержалась, чтобы не захихикать. Когда живешь по соседству с легендой вроде Семи Ведьм никакие меры предосторожности нельзя считать лишними. Но одновременно наличие подобной защиты означало деньги и средства. Разумно в помещении для переговоров.
Пожалуй, если бы не их незавидное положение не просьбы преподобного Кайафаса на пару с кузеном, Лаура отказалась бы работать в таком месте, посоветовав подобрать кого-нибудь более сильного. Возможно, если б она успела сходить в Яму Голосов, то подыскала бы подходящего специалиста, но приходилось мириться с тем, что есть. Воспользовавшись тем фактом, что обращались в основном к Отто, астропат держалась позади и продолжала перебирать четки, стараясь сосредоточится на человеке, представившегося Расселом Гонтом, на его голосе, чтобы медленно и осторожно проникнуть в его разум.
Подобные вещи никогда не бывают легкими, но сейчас это было подобно попытке пересечь войд без спецкостюма. Ни опоры, ни воздуха, ни гравитации… Чтобы просочится через многослойные барьеры искусственных мыслей требовалась немалая сноровка, потому пришлось напрячься, чтобы сам мужчина не заметил, что его пытаются самым наглым образом прощупать. Ментальная подготовка, однако, была слишком сложной, чтобы попытка бездумно крушить все вокруг не обернулась серьезными последствиями для них обоих. Что “дыхания” ей все же не хватит Лаура поняла где-то посередине пути и стала осторожно отступать обратно. Риск был слишком велик, а у Отто лишь прибудет проблем, если мозги переговорщика гильдии превратятся в поле битвы, а после, вероятно, что и в печеный фарш. Теперь, правда это уже не напоминало попытку перейти войд, скорее здесь уместно было бы сравнение с пробежкой нагишом через колючий лабиринт стихов, уравнений, молитвенных текстов, тусклых и не очень картинок, ни одна из которых не представляла ценности для того, кто держал это в своей голове. Это была гонка с чернотой, которую Лаура ощутимо проигрывала. Даже когда она снова начала ощущать собственное тело, слегка наклонившее голову вниз, где сцепленные руки продолжали на автомате перебирать четки, на плечи словно навалились орочьи рокки размером со среднюю луну каждый.
Пустота. Чернота. Которая забивалась в рот, в ноздри, в уши и в глазницы, точно живая.
Стук сердца отдается где-то в голове, или может быть это бирюзовые бусины столкнулись друг с другом, повисая на запястье. Ноги и руки вдруг стали такими слабыми и вялыми…
Скрюченные в неестественных позах тела вывернули шеи, уставившись окровавленными глазницами и улыбнувшись разбитыми ртами. Красного было так много, что вывернутые руки и ноги казались отдельными кусочками белого мяса в переполненной соусом тарелке. Порванные и запятнанные одежды, рассыпавшиеся четки и тонущий в алом море медальон с имперским орлом...

Почему мне снится этот сон? Почему? Простите, это все моя вина… Я так хотела, но не смогла. Почему мне это снится? Простите, это все моя вина. Я понимаю, но не могу… Больно. Боль от меня и многих других. Почему мне снится этот сон? Снова и снова. Это встает перед моими глазами, повторяясь и повторяясь. Снова и снова. Повторяясь и повторяясь. Это больно. Простите, это все моя вина. Это больно. Почему мне снится этот сон? Он это все что у меня есть.

Астропат пошатнулась, словно неловко переступила с ноги на ногу, и начала заваливаться назад, едва шевеля губами. Кожа на ее лице натянулась, словно у покойника и побледнела практически до серости, в то время как ресницы окрасились в красный.

Конкордат явно не бедствовал: его филиал располагался в самой престижной части этой забытой Императором станции, где заседал сам Сеньор Футфолла — в Королевском Дворе. Камилле казалось что она снова вернулась в родной Империум — снаружи и изнутри секции изобиловала привычная взгляду величественная готическая архитектура со стремящимися ввысь шпилями и величественными арками. Стены зданий были выложены мозаиками с изображениями святых и их деяний, а начищенные статуи Бога-Императора, стоящие чуть ли не в каждом углу, покровительственно взирали на проходящих людей.

В отличие от Храмовых Блоков, где внешняя роскошь лишь прикрывала нищету тонкой вуалью, приподняв которую сразу становился виден быт беднейших жителей Футфолла во всей его неприглядности, Королевский Двор был величественным и ухоженным везде — от главной площади, до последних подворотен на окраинах. Чистоту в секции поддерживала армия сервиторов и оплачиваемых слуг, а за порядком следили наёмники в отполированной панцирной броне и с болтерами в руках. Смутьянов быстро успокаивали, а то и вовсе показывали на выход.

Немного подумав, можно было понять что ничего удивительного в такой вылизанности не было — Королевский Двор был витриной Футфолла и помимо дворца Сеньора там располагались представительства самых богатых организаций и резиденции влиятельных вольных торговцев. Именно поэтому уровень жизни здесь соответствовал самым высоким стандартам, несмотря на статус Футфолла как фронтира не входящего в Империум. Стоило ли удивляться, что для большей части жителей этой станции перебраться в Королевский Двор было пределом мечтаний?

Здание где располагался Конкордат Медной Башни выделялось среди привычных имперскому подданному готических шпилей и арок — для того чтобы войти внутрь, необходимо было пройти мимо высоких, резных колонн из белоснежного мрамора, держащих на себе треугольный портик. Войдя в двери, сквозь которые мог бы пройти и дредноут космического десанта, посетитель оказывался в зале с высокими потолками, на которых были изображены сцены побед известных имперских героев, и важнейшие исторические события Империума. Потолок плавно переходил в столь же филигранно расписанный купол. Вдоль стен стояли декоративные колонны чередующиеся со статуями святых и героев взирающих на посетителей с пренебрежением.

Опытный архитектор мог бы отметить, что здание выполнено в староимперском стиле, свойственном эпохе зарождения Империума — самому началу Великого Крестового Похода, когда Бог-Император ещё ходил среди смертных. А учитывая сложность и утонченность этого стиля в сравнении с привычной имперскому глазу готикой и роскошность отделки, это строение можно было считать своего рода храмом, но храмом посвященным не Богу-Императору, а богатству и могуществу гильдии.

- Лорд Оберштейн, – секретарь встречающий торговца со свитой был спокоен, профессионален и не выказывал никаких эмоций кроме дружелюбной улыбки, которая казалось прикипела к его лицу. – Прошу, следуйте на второй этаж, вас уже давно ожидают, – добавил он.

Судя по тому, что Отто даже не успел представиться, его действительно ожидали. Не потребовалось предъявлять ни документы, ни генетические маркеры — куда менее явный, но крайне веский намёк на влиятельность Конкордата.

Молчаливый сервитор чьё лицо закрывала плоская, без единой черты, металлическая маска, повёл их по лестнице наверх, к массивной деревянной двери без каких либо знаков на ней — в этом здании был и второй этаж, идущий кольцом и утопленный в массивную внешнюю стену, чтобы не закрывать обзор на величественный купол.

Кабинет более чем соответствовал внушительной архитектуре здания — мебель была массивной и основательной, сделанной из редких образцов дерева и слегка тронутой позолотой, а множество небольших, хорошо замаскированных люмен-сфер освещали помещение. От зоркого глаза Камиллы не ушло, что золото в этом здании практически не использовалось в декоративных целях. Конкордат любил подчёркивать своё богатство куда менее безвкусным образом.

За столом сидел мужчина в строгом светло-сером костюме. Его пепельно-русые волосы уже тронула легкая седина, а лицо украшали длинные как у моржа усы заканчивающиеся у подбородка. Глубоко посаженные серо-стальные глаза внимательно следили за вошедшими, но взгляд и мимика владельца кабинета была подчёркнуто нейтральной и спокойной. За его спиной висел огромный экран проецирующий изображение зелёных лугов и леса вдали, создавая иллюзию окна и ощущение что всё это здание находится на каком-то далеком райском мире, и благодаря приятному запаху свежей хвои в кабинете, в это было легко поверить.

- Лорд Оберштейн, – негромко произнёс хозяин кабинета, поднявшись со своего массивного и чертовски удобного на вид кресла. – Рассел Гонт, – представился он, протянув руку Отто, полностью игнорируя его свиту. Рукопожатие было чертовски крепким, но недостаточно сильным чтобы заподозрить аугментацию или желание померяться силой.

- Вижу вы взяли с собой половину вашей свиты. Полагаю это как-то связано с тем, что вы опоздали на довольно солидный срок? – нейтральным тоном поинтересовался Гонт.

Что ни говори, но экипаж Иратуса состоял из простых людей. Они знали что делают неблагодарную работу, знали что многие не доживут до следующего порта, знали что офицеры живут куда лучше, и знали что мало кто имеет шанс дослужится хотя бы до старшины. При этом они считали данное положение дел естественным и в общем-то даже правильным — недаром каждый житель Империума воспитывается в духе, что он всего лишь винтик в огромном механизме, и не пристало маленькой детальке желать большего, а потому тем сильнее было удивление и воодушевление команды, когда сам лорд-капитан Иратуса вместе со своей свитой пришёл возглавить абордаж. Такое сошествие небожителей с мостика не могло не обрадовать людей — ведь Отто мог себе позволить отдавать приказы из относительной безопасности, но вместо этого он спустился вниз, собираясь подвергнуть свою жизнь такому же риску, как и любой матрос Иратуса.

Новость о том, что Отто фон Оберштейн спустился к экипажу расходилась словно круги по воде, поднимая боевой дух и заставляя абордажников сражаться в разы отважней и яростней — к радости от осознания, что капитан не боится запачкать руки, прибавлялось желание показать себя с лучшей стороны, ведь шансы на повышение в присутствии столь влиятельных лиц резко возрастали и упускать возможность выбиться в офицеры не хотел никто.

Благодаря тактически грамотным командам Вазова и воодушевляющему присутствию Оберштейна, абордажники Иратуса прошлись по фрегату, вырезая экипаж Светоносного с безжалостной эффективностью, несмотря на все трюки со стороны врагов — возможно будь Иратус одного класса с противником, у них было бы больше проблем, а так, захват фрегата был лишь вопросом времени. Тем более было похоже, что корабль всё-таки удастся вернуть в строй — внутри он так же напоминал имперское судно, как, в общем-то, и снаружи. Единственное что бросалось в глаза, это вязь из чёрных рун идущая по стенам коридоров, да общая неухоженность: грязь, липкая пыль и встречающиеся повсеместно пятна ржавчины.

Несмотря на относительно слабое сопротивление, абордаж не был прогулкой в парке, и обороняющиеся заставляли бойцов Иратуса платить кровью за каждый взятый отсек. Несколько раз приходилось вступать в бой и лично фон Оберштейну при поддержке своей свиты, однако благодаря опыту Корта и Ивендо получилось обойтись лишь тратой боеприпасов да парой отметин на панцирном нагруднике Отто. Теперь оставался последний рывок: пока остальные абордажники зачищали локальные очаги сопротивления, лорд-капитан Иратуса вёл своих лорд-лейтенантов на штурм непосредственно мостика, не желая чтобы сиволапые вояки беспорядочной пальбой повредили когитаторы или ненароком пристрелили капитана.

Предбанник ведущий на мостик походил скорее на ритуальную комнату, нежели на отсек боевого корабля: на довольно чистом полу был нарисован непонятный символ, явно не принадлежащий ни к хаосу неделимому, ни к одному из четвёрки божков, у стен стояли статуи каких-то непонятных личностей в робах Экклезиархии, а около тех — алтари с зажженными огнями.

И как только Отто со своей свитой вошёл внутрь этого предбанника, за ними поднялась завеса из клубящегося дыма, пройти через которую оказалось попросту невозможно. Однако до того как Лаура или Йорк смогли хотя бы попытаться установить природу этого барьера, двери на мостик разъехались в сторону, открывая такой же туманный барьер, из-за которого вышло четыре человека… в характерных, серо-чёрных латах стилизованных под скелет, с шлемами выполненными в виде черепа. Каждый из них был вооружен здоровенным клеймором, оставляющим за собой быстро растворяющийся в воздухе чёрный шлейф.

Немигающие, пустые глазницы череполиких воинов внимательно смотрели за вошедшими, словно ауспексы, отслеживая каждое их движение. На мгновение в помещении повисла абсолютная тишина.

Стоя на мостках, окружающих энжианариум, магос радовался тому, что волос у него давно не осталось, иначе он бы уже вовсю их драл. Но силовой кулак, яростно сомкнувшись, переломил перила, на которые опирался Фингер. Результаты первичного осмотра показались Гринвальту вполне удовлетворительными, но в этом была заслуга древних, надежных технологий, использовавшихся при конструировании "Иратуса", а не банды техноварваров, оккупировавших отсек. Отвратительные мешки с мясом, только выдранные с производственной линии родного мира-кузницы и помазанные в служители культа, праздно слонялись по энжианариуму. В священный реактор лезли своими ручонками такие кадры, каких он бы не подпустил и полировать броню "Химеры". Мало того, среди ЕГО техноадептов, по ЕГО вотчине бродят какие то самозванцы. Магос был в бешенстве.
Собрав в машинном зале всех техноадептов, кроме нескольких дежурных команд, Гринвальт выстроил их перед собой и начал психологическую подготовку сброда, которым Омниссия проклял его.

- Я- Магос Редуктор Гринвальт, старший служитель Омниссии на этом судне. Если вы, слизняки, переживете первый поход, вы станете инструментом, несущим волю Бога-Машины. Станете творцами и разрушителями, молящими лишь о войне. Но до того момента, вы гниль. Вы низшая форма жизни во вселенной. Вы даже не гребаные люди. Вы лишь неорганизованная куча биомассы. Я суров, за это вы невзлюбите меня. Но чем сильнее вы будете меня ненавидеть, тем большему научитесь. Я суров, но справедлив. Мне плевать, откуда вы взялись, на ваши мелкие секты, на то, каким металлом набиты ваши туши. Вы все здесь одинаково бесполезны. А я здесь затем, что бы выполоть ничтожеств, недостойных служить Омниссии.

Прогуливаясь вдоль строя, Фингер заметил особенно чумазого адепта, которому винтик в собственной механической руке был интереснее Магоса. Стремительно подойдя к нелепой пародии на служителя Машинного Культа, Фингер впечатал кулак в живот невнимательного поганца. Тот со стоном рухнул на колени.

- Засранец! На этом судне, я твой хозяин! Ты будешь есть, спать и дышать по моей команде! Я выучу тебя, и всех окружающих тебя имбецилов с нуля! А теперь, встать! И впредь, будь внимательнее, не то я откручу твою башку и буду сливать в глотку отработанную смазку.

Фингер вышел из строя, успокаиваясь, прошел ещё с дюжину шагов, и продолжил свою речь.

- С этого самого момента, я начну перековывать вас в истинных служителей Культа Машины. Самое опасное существо в этой вселенной это слуга Омниссии с его молитвами, и его инструментами. Но молитвы и инструменты ничто, без твердой воли, направляющей их. Без нее, вы не сможете применить свои знания в момент опасности, и станете мертвыми слугами Омниссии. А умирать без разрешения вам не дозволено! И я воспитаю в вас эту волю, чего бы это ни стоило. Если, кто то из вас разгневает Дух Машины, он разгневает и меня. А я очень скоро на расправу. Многие из вас, оскорбляющих Омниссию одним только фактом своего существования, не доживут до конца этого похода. Ещё больше пополнят ряды корабельных сервиторов. Но, пережившие это путешествие, станут частью братства. Братства, несущего свет Омниссии в самые темные уголки вселенной. Путь этого братства опасен, и многие погибнут на нем, но вы должны запомнить: служители культа умирают, но сам Культ будет жить вечно,а это значит, что и вы будете жить вечно.

Закончив свою речь Гринвальт принялся гонять своих подопечных по самым базовым ритуалам обслуживания компонентов могучего судна. Зуботычины силовым кулаком лились рекой, ругательства громом разносились по обширным техническим помещениям, несколько человек, под присмотром корабельной охраны, уже понуро ожидали своей переработки в сервиторов. Но магос не стеснялся в средствах, лучше у него останется десятая часть от имеющихся адептов, но он будет в них уверен, чем забитый недоумками до отказа энжианариум, готовый взлететь на воздух от одной неудачной молитвы.

Наконец это утомительное, а кое для кого и затратное, мероприятие подошло к концу. Торговцам предстояло расплатиться за покупки, и получить заветные шкатулки с инфокристаллами и навис-примами, что грозило затянутся на пару часов, тогда как зрители уже начали расходиться в поиске новых развлечений оживленно обсуждая между собой увиденное.

С оплатой, разумеется, возникли некоторые сложности — шуточка Траска стоил роду Обернштейнов вскрытия кое-каких неприкосновенных запасов и срочной передачи некоторых активов и акций для получения требуемой суммы, на что Камилле пришлось пойти с тяжелым сердцем. Всё же финансы её патрона были не в том состоянии чтобы позволять такие траты. К счастью за второй лот платить не пришлось: как и обещал Кайафас, система Красный-4 была оплачена деньгами Министорума, так что Камилле, к её огромному облегчению, не пришлось отыскивать ещё одну кучу денег и прикидывать как бы затянуть пояса ещё потуже.

А вот с передачей покупок всё было довольно просто — к удивлению Отто, флотские не стали усложнять жизнь торговцев ненужной бюрократией, а потому ознакомившись с содержимым инфопланшета, вся суть которого сводилась к “вы купили джиринкса в мешке и понимаете это”, и отдав генетический слепок для сверки, Обернштейн стал счастливым обладателем двух закрытых шкатулок кирпично-красного цвета.

На улице публика уже разбредалась по тавернам и пабам, уличные торговцы начинали постепенно сворачивать свои лавочки, в уме подсчитывая полученную прибыль, а арбитры лениво поглядывали на попавших под тяжёлую руку имперского правосудия нарушителей, предвкущая премии за перевыполненный план по арестам.

А Оберштейн со свитой быстро шли по коридорам станции, настороженно оглядываясь по сторонам и ожидая возможного нападения — содержимое шкатулок было достаточно ценным для такого риска — но Бог-Император не оставил их своей милостью, а потому все тревоги оказались напрасны и они добрались до Иратуса без каких-либо проблем.

Поднявшись на борт корабля члены свиты, подстёгиваемые нетерпением со стороны Отто, собрались в небольшом зале с голографическим проектором, который, судя по огромному количеству ничем не прикрытых и время от времени искрящихся кабелей, был установлен на скорую руку.

И вот — настал момент истины. Шкатулки были вскрыты, кресла и диванчики заняты, а первый инфокристалл — с данными о системе Красный-1, всем было интересно на что ушли сорок миллиардов тронов — установлен в приёмник гололита. С потрескиванием характерным для не очень хорошо настроенной техники, в воздухе появилась слегка подёргивающееся изображение болезненно-яркой бело-голубой звезды, сопровождаемое строками текста понятными лишь людям разбирающимся в астрографии: система отличалась довольно маленькой Зоной Златовласки — областью где могли бы находиться миры пригодные для жизни.

Следом за этим изображением появилась общая схема системы: ближе всего к звезде располагался огромный газовый гигант, соперничающий размером со светилом, который, по воле роковой случайности, не смог стать второй звездой. Возможно и к лучшему — жизнь в двойных системах образовывалась до фрага редко. Около гиганта была плеяда спутников, движущихся по разным орбитам, но ни одна из них не пересекалась. Это было хорошо для обитаемых колоний, но плохо для добычи ресурсов — возможность устроить или дождаться планетарного столкновения здоровое ее упрощала.

Следующим на сфере высветилось изображение самого гиганта: судя по сопровождающей его информации он действительно должен был стать второй половинкой двойной звёздной системы, но по каким-то неизвестным причинам, вместо яркой звезды имелся лишь огромный газовый шар, окруженный красивым кольцом. Похоже что навигация в таких условиях будет довольно затруднительной.

Куда больший интерес представляли его спутники: целых восемь планетоидов и крохотных лун, размером едва ли больше какого крупного астероида. Немалое количество спутников даже обладали атмосферой, но тут имелись свои нюансы, весьма характерно показывающие, почему эта система получила столь низкий рейтинг — на двух мирах с умеренным климатом атмосфера обладала ярко выраженным присутствием корродирующих элементов, а миры с пригодным для дыхания составом воздуха, обладали далеко не столь гостеприимным климатом.

В Зоне Златовласки звезды было аж три мира, причём все с атмосферой, но опять же были нюансы — на первом мире с умеренным климатом состав атмосферы был не просто непригоден для дыхания, но и попросту смертоносен для человека. Да и на втором возух было лишь немногим лучше. Третий мир же, с условно пригодной для дыхания атмосферой, был практически ледяным шариком.

Последним же вокруг безымянной звезды, за астероидным поясом, болтался небольшой газовый гигант с живописными кольцами и двумя спутниками теоретически пригодными для заселения, если бы не, опять же, состав воздуха.

После краткого ознакомления довольно быстро стало ясно, что эта система годится скорее для автономной добычи минеральных ресурсов, нежели для заселения — слишком мало пригодных для жизни планет, слишком сильно придётся вложиться в создание колонии и поддержание там жизни. По крайней мере сейчас такое Оберштейну было точно не потянуть, и это было понятно даже без советов Камиллы.

Ко второму лоту сидящие отнеслись с несколько меньшим энтузиазмом — оно понятно, ведь если Красный-1 оказался таким, за неимением лучшего слова, захолустьем, то что из себя будет представлять Красный-4?

Сама звезда была самой обыкновенной — оранжевый карлик, светящий не столько ярко, сколько стабильно… но дальше все было куда интересней. Вокруг звезды обращался небольшой газовый гигант, понемногу теряющий атмосферу, притягиваемую звездой, а вокруг того вращалось три спутника, причём один из них, несмотря на откровенно жаркий климат, обладал не просто подходящими людям атмосферой и климатом, но даже какой-то экосистемой. То есть, скорее всего он был пригоден для заселения хоть сейчас.

В Зоне Златовласки же висела подлинная жемчужина — мир насыщенных зелёных и синих цветов, с чистым и пригодным для дыхания воздухом и полноценной биосферой. И даже несмотря на откровенную поспешность, с которой проводилось сканирование планеты, было отмечено наличие масштабных руин, откровенно говорящих, что однажды мир уже был кем-то заселён. Это была настоящая золотая жила, способная не просто окупить все затраты Обернштейна, но и принести долговременную прибыль.

Помимо этого в системе было два огромных астероидных пояса, богатых минералами хотя бы по причине их размеров, да ещё один газовый гигант с парой безжизненных спутников. Что ж — теперь Обернштейн мог убедиться на деле, что с Кайафасом действительно выгодно вести дела, ведь будь то милость Бога-Императора, или корыстные намерения Экклезиархии, но святоши подарили Отто систему класса Золото-3, а то и Золото-2.

Голопроектор остановил показ и в помещении повисла тишина.